Lawplan

Вышеназванные тезисы вполне применимы и к правовой системе суверенного и независимого Казахстана. Во-первых, содержание права, содержание его норм обусловливается не столько экономическими, или материальными условиями жизни общества, сколько субъективным желанием высшего руководства Республики Казахстан как можно быстрее ввести рыночные механизмы, и это отражается на принимаемых законах и иных юридических актах. Во-вторых, на содержание законов и иных нормативных правовых актов может оказывать влияние оппозиционные силы к действующей власти, и власти страны вынуждены учитывать права человека, хотя и не в полном объёме, при принятии законов и иных актов. В-третьих, судебная и иная правоприменительная практика в Республике Казахстан в последнее десятилетие (1995–2006 и последующие годы) показывает, что несмотря на провозглашаемые права и свободы человека и гражданина в нормах Конституции и иных законах, эта практика в значительной степени ущемляет данные права. Поэтому с одной стороны, чрезмерная рыночность издаваемых законов и иных юридических актов в Республике Казахстан, а с другой стороны закрепление огромной власти чиновников в нормативных актах обусловлено главным образом стремлением высшего руководства Республики построить буржуазное общество, где только рынок правит балом, а чиновники, тем не менее, обладают большой властью для того, чтобы наименее социально защищённые слои населения не мешали бизнесменам и олигархам заниматься рыночной экономикой. Отсюда к господствующему классу в казахстанском обществе мы можем отнести класс чиновников высшего звена и класс олигархов, воля которых отражается на принимаемых законах и иных нормативных актах, а также в действиях (бездействиях) государственных органов и должностных лиц.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что проявление права, правового содержания, или, другими словами, правовой нормативности, и потенциально, и фактически вариативно, многообразно по своему содержанию и соответственно по своим возможным социальным последствиям. Да, правосознание и юридические нормы не могут не отразить объективную нормативность бытия, общественных отношений, проявляющуюся как повторяемость, стереотипность, нормированность, как потребность охватить общим правилом, общей схемой поведение людей и имеющую различные конкретные формы проявления (моральную, религиозную, организационно-техническую и т.д.). Более того, они сами – яркое проявление потребности в нормированности, упорядоченности как безусловной необходимости общественной жизни. Однако нормативность общественных отношений здесь проявляется как всеобщая, закономерная, необходимая форма бытия, как своего рода общий «технический» момент, но не как заданное одновариантное содержание. Напротив, правовая нормативность как специфическое явление социально значима, актуальна и имеет смысл лишь постольку, поскольку она в принципе многовариантна в своём возможном практическом, конкретно-историческом проявлении. Если бы правовое развитие человечества в целом или отдельно взятого общества было бы фатально предопределённым, унифицированным, одинаковым всегда и везде (в том числе и относительно прогнозирования будущего, возможных перспектив развития), бессмысленно было бы в этой сфере доказывать, предписывать, обосновывать, утверждать или устанавливать то, что в силу законов природы, общества или по воле свыше и т.п. только так и может происходить. Но именно потенциальная и фактическая вариативность нормативности бытия в целом и правовой нормативности в частности является необходимым условием появления и развития правовых представлений и конкретных правовых систем, условием их любого оценочного восприятия, и наконец, условием возможности их развития, изменения, совершенствования.

Как в ретроспективном плане, так и с точки зрения прогнозирования будущего с учётом логики развития правовых явлений, нет никаких сколько-либо убедительных оснований, доказательств, свидетельствующих о том, что правовое развитие человечества (или отдельного общества) может быть ограничено, исчерпано, «завершается» констатацией или искусственной выработкой чего-то универсального, безусловного, общего в «праве вообще». Более того, оно никогда не может быть сведено к решению проблемы следования всеми и всегда этому «универсальному правовому началу». На минимуме общего, объективного, общепризнанного, единого всёравно возможно и необходимо различное развитие права и конкретных правовых систем. Фактическое и потенциальное многообразие и разнообразие общественных систем, идеологический, нравственный, духовный плюрализм, относительная свобода воли людей, их сознательная целеустремлённость и, наконец, возрастание степени творческого начала в жизни людей в целом, в том числе в правотворчестве, означают достаточно простую истину, а именно принципиальную несводимость проблемы правопонимания и правового развития к нахождению какого-то универсального правового начала, чисто «правовой материи», к идентификации того или иного явления, в том числе законотворческого, правотворческого, в качестве «правового» или «неправового». Так называемое правовое содержание здесь не может быть решающим, определяющим, самодостаточным фактором. А решение сущностных проблем права, его социального назначения находится за пределами собственно права.