Lawplan

Создание романо-германской правовой семьи связано с возвращением, которое произошло в XII и XIII веках на западе Европы. Это возвращение проявилось во всех планах, одним из важных аспектов был аспект юридический. Новое общество вновь осознало необходимость права; оно начинало понимать, что только право может обеспечить порядок и безопасность, которых требует божественный замысел и которые необходимы для процесса.

Идея, что общество должно управляться правом и подчиняться нормам разума, не была совершенно новой. В отношении между частными лицами она допускалась римлянами. Философы и юристы требовали, чтобы общественные отношения были основаны на праве, и чтобы был положен конец режиму анархии и произвола, царившему в течение веков. Они хотели нового права основанного на справедливости, постигнуть которую позволяет разум. Зарождение романо-германской правовой системы в XII – XIII веках никоим образом не является результатом утверждения политической власти или централизации, осуществленной королевской властью. Этим Романо-германская правовая система отличается от английского права, где развитие права было связано с усилением королевской власти. Основным источником, откуда распространились новые идеи, благоприятствуя тем самым возрождению права, стали возникшие в Западной Европе очаги культуры.

Главная роль принадлежала университетам, из которых первым наиболее известным был Болонский университет в Италии. Университеты, в которых возрождалось изучения права, предполагалось изучение права, предполагали одно решения: вновь ввести в действия римское права. Однако возможно было и другое решение: создать новое право на основе существующих обычаев или за отсутствием таковых – на основе судебной практики. Можно было взять полностью готовое право и принять его; но можно было и создать по мере необходимости что-то совсем иное. Второе решение, как мы знаем, возобладало в Англии, где была создана новая система права – система общего права. Особые условия Англии помешали судам рассматривать право в том плане, как это предполагали университеты. Система права, проповедуемая университетами, не была принята, в частности потому, что английский процесс не позволял всесторонне рассматривать право под углом зрения морали и политики.

Всё сказанное выше выявляет ряд основных факторов, создающих единство романо-германской правовой системы. Теперь дополнить их, отметив некоторые течения, которые в разные эпохи и в разных странах могли создать ощущение утраты этого единства и вызвать опасения, что какая-либо или систем, входящих в эту семью, выйдет из неё. Романо-германское право-«право живое» говорил Фома Аквинский, а предполагает постоянные преобразования. Определённые изменения, направленные на трансформацию системы, возникают сначала в одной стране или группе стран и лишь, затем либо воспринимаются семьёй в целом, либо отвергаются ею. Поэтому всегда существует известный разрыв между правовыми системами, входящими в семью; они оказываются как бы смещенными по отношению друг к другу. Право какой-либо страны, в которой проведен известный эксперимент или восприняты новые тенденции, может оказаться в какой то момент в положении вырвавшего вперед по отношению к другим странам. И в каждый из этих моментов встает вопрос, не подорвано ли единство семьи. Все зависит от того, воспримут другие страны изменения, внесенные вправо данной страны, или нет, откажется сама страна от проводимого его эксперимента, чтобы вернуться в рамки традиции, или нет. В течение длительного времени доктрина была основным источником права в романо-германской правовой семье; именно в университетах были главным образом выработаны в период XIII -XIX веков основные принципы права. И лишь относительно недавно с победой идей демократии кодификации первенство доктрины было заменено первенством закона. Поскольку это изменение произошло сравнительно недавно, а также если учесть, что закон на практике – это на то, что закон в теории, то с учетом этих двух факторов можно установить подлинное значение доктрины вопреки часто встречающимся упрощенческим формулам, согласно которым они не являются источником права. Эти формулы имеют смысл, лишь, если допустить, как это делало господствующее во Франции в XIX веке мнение, что: «все право выражается в правовых нормах, исходящих от публичной власти».