Lawplan

Покушение на преступление - умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица причинам.

От приготовления к преступлению покушение отличается тем, что здесь действия (бездействия) не ограничиваются созданием условий для совершения преступления, а уже непосредственно направлены на его осуществление. От оконченного преступления покушение отличается своей незавершенностью, либо отсутствием наступления желаемого для виновного преступного результата.

Исторически со времен принятия французского Уголовного Кодекса 1810 года и по учению классической школы уголовного права покушение на преступление трактовалось как «начало исполнения состава преступления». В болгарском Уголовном Кодексе в определении покушения на преступление отсутствует указание на непременный признак любого покушения — незавершение преступления по не зависящим от лица обстоятельствам. Аналогичный дефект содержит норма о покушении в Уголовном Кодексе ФРГ. Любопытно, что немецкая норма исходит из субъективного критерия исполнения состава, то есть из представлений покушавшегося, а не из законодательной характеристики состава преступления.

В уголовно-правовой доктрине относительно содержания приготовления к преступлению существовало множество точек зрения. Оно то признавалось «отдаленным покушением», то включалось в обнаружение умысла. В частности, в дореволюционном уголовном праве в статье 7 Уложения 1845 года, приготовлением признавалось лишь приискание и приспособление средств для совершения преступления. Остальные виды приготовительных действий, не связанные с орудиями и средствами совершения преступления, относились к обнаружению умысла. В этом есть рациональное зерно. Ведь покушение, независимо от степени его отдаленности от преступления, отличается от самого близкого к совершению преступления подготовительного действия тем, что все приготовительные действия совершаются до начала исполнения состава преступления, его объективной стороны. Они лишь предваряют, создают условия для совершения преступления. Что касается обнаружения умысла, то, как уже отмечалось, оно стадией преступления не является.

Практический аспект приготовления к преступлению сводится к следующему:

- объем криминализации приготовления к преступлению;

- пределы наказуемости приготовления;

- отличие его от покушения.

В российском уголовном праве эволюция этих категорий была противоречивой. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года ограничивало приготовительные действия приисканием и приспособлением средств для совершения преступления. Наказывалось оно лишь в двух случаях: когда было противозаконным само приобретение некоторых средств (например, взрывчатых веществ, оружия) и когда приготовление относилось к особо тяжким преступлениям.

Уголовный Кодекс РСФСР 1922 года расширил понятие приготовления, но отказался в принципе от его криминализации. Статья 12 гласила: «Приготовлением к преступлению считается приискание, приобретение или приспособление орудий, средств и создание условий для совершения преступлений. Приготовление к преступлению карается, если оно само по себе является наказуемым действием».

Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик вообще отказались от терминов «приготовление к преступлению» и «покушение на преступление»; в них говорилось о «начатом преступлении». Такое обобщение привело к тому, что на практике законодатели союзных республик толковали это понятие по-разному: одни как покушение, а другие как приготовление и покушение. В последствии Пленум Верховного Суда СССР 7 мая 1928 года разъяснил, что под «начатым преступлением» имеются в виду и приготовление и покушение. В результате все республики вынуждены были криминализовать приготовление к любому преступлению, что было теоретически ошибочным.

В большинстве зарубежных уголовных кодексов приготовление к преступлению не криминализируется. Но следует учитывать объем криминализации приготовлений как оконченных преступлений. Если заговор, сговор, приобретение яда, подстрекательство к любому преступлению объявляются оконченными преступлениями, тогда ненаказуемость приготовления оказывается декларативной. Более того, она означает усиление репрессии за неоконченное деяние, ибо не позволяет от него добровольно отказаться.

Наказание приготовления к преступлению в мировой законодательной практике осуществляется по двум вариантам: в пределах санкции за оконченное преступление, приготовление к которому осуществлялось, или по правилам обязательного снижения наказания. Российские законодатели избрали второй путь.