Lawplan

Таким образом, проблемы, связанные с квалификацией хищений, совершенных с применением одурманивающих веществ, вызваны разнообразием научных подходов к определению изначальных составляющих признаков грабежа, разбоя, кражи и теоретически остаются открытыми.

В случае насильственного грабежа может иметь место как применение насилия, так и угроза применения насилия, рассматривающаяся в литературе как способ психического насилия - умышленного общественно опасного воздействия на психику и соответственно поведение человека, совершенное помимо или против его воли в целях подавления свободы волеизъявления [48, с. 64]. Необходимо отметить, что вопрос отнесения угрозы к одному из способов насилия до недавнего времени решался неоднозначно. В связи с этим следует обратить внимание на различие формулировок ч. 2 ст. 161 УК РФ и ч. 2 ст. 145 УК РСФСР. Так, ч. 2 ст. 145 УК 1960 г., содержащая признаки насильственного грабежа, указывает на применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, а ч. 2 ст. 161 УК РФ к альтернативным признакам квалифицированного грабежа относит не только насилие, но и угрозу применения насилия. Тем самым авторы нового Кодекса внесли ясность в вопрос о том - как квалифицировать действия лица, использующего угрозу применения насилия при совершении хищения. До принятия нового Кодекса существовали разногласия: ряд авторов, обоснованно считая, что использование угрозы насилием при совершении хищения в качестве средства, подавляющего сопротивление, не должно остаться без внимания правоприменителя, предлагали рассматривать угрозу в качестве психического насилия и соответствующее деяние квалифицировать по ч.2 ст.145 УК РСФСР, то есть, как насильственный грабеж. Иные юристы, отмечая явное несовершенство указанной нормы, все же рекомендовали в данной ситуации применять ч.1 ст.145 УК РСФСР. Эта позиция была основана на том, что в ряде статей законодатель прямо включил в текст указание на угрозу насилием (ст. ст.91, 132, 134 УК РСФСР и др.). Следовательно, по мнению авторов, если бы законодатель решил квалифицировать грабеж, соединенный с угрозой применения насилия, по ч.2 ст.145, то указание на данный признак также было бы включено в текст статьи. На практике в последние годы действия УК РСФСР грабеж, соединенный с угрозой применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, квалифицировался по ч.1 ст.145 УК РСФСР. Новая редакция статьи исключила сомнения в квалификации таких случаев как насильственного грабежа и устранила имевшуюся нестабильность в правоприменительной практике.

Угроза физическим насилием при грабеже всегда должна быть действительной. По мнению Ераксина В.В. "всякую угрозу физическим насилием следует считать действительной постольку, поскольку потерпевший считает ее осуществимой, на что именно и рассчитывает преступник". При грабеже - это угроза насилием, не опасным для жизни или здоровья. При решении вопроса, каким насилием - опасным или не опасным для жизни или здоровья угрожает преступник при завладении или попытке завладения имуществом путем психического насилия, то есть угрозы применения насилия встречаются трудности в тех случаях, когда угроза носила неопределенный характер (угроза насилием вообще, причинением телесных повреждений без конкретизации их тяжести, избиением и т.п.). Л.Д. Гаухман полагал, что при определении интенсивности угрозы необходимо исходить из соотношения 2-х моментов: каково субъективное восприятие угрозы потерпевшим, и на запугивание каким по интенсивности насилием направлен умысел виновного. При этом возможны следующие варианты: потерпевший воспринимает именно ту интенсивность, на которую рассчитывает преступник; сознанием потерпевшего и виновного не охватывается та или иная интенсивность угрозы; потерпевший воспринимает угрозу как запугивание насилием, опасным для жизни или здоровья, хотя виновный не рассчитывает на такое восприятие; потерпевший воспринимает угрозу как запугивание насилием, не опасным для жизни или здоровья, хотя виновный рассчитывает на восприятие более серьезной угрозы. В первом случае при квалификации должна учитываться угроза той интенсивности, как это воспринимает потерпевший и осознает преступник; во втором случае - запугивание насилием, не опасным для жизни или здоровья, так как сомнения в интенсивности трактуются в пользу виновного; в третьем и четвертом случаях указанные моменты следует оценивать с учетом всех обстоятельств. В таких случаях вопрос о признании в действиях виновного грабежа или разбоя необходимо решать с учетом всех обстоятельств дела (места, времени, обстановки, числа участников и т.д.). Если указанные обстоятельства не дают оснований для бесспорного вывода о том, что виновный угрожал применить насилие, опасное для жизни или здоровья, его действия должны признаваться не разбоем, а грабежом. Вывод о характере насилия, которым угрожал преступник, должен основываться не на предположениях, а на объективных данных. Угроза огнестрельным или холодным оружием, другими режущими, колющими или рубящими предметами должна рассматриваться как угроза насилием, опасным для жизни или здоровья. При этом не имеет значения, намерен ли преступник их действительно применить. Важен сам факт угрозы указанным предметом. Так, Б. и Ж. решили украсть автомашину. Во время совершения кражи их заметила П., которая стала звать на помощь. Б. избил П., причинив ей легкие телесные повреждения, демонстрируя при этом нож. Налицо разбой, а не грабеж в тех случаях, когда преступник угрожает оружием, негодным для стрельбы, макетом пистолета или кинжала, так как преступник скрывает действительный характер предмета, выдает его за годный и осознает, что таковым данный предмет воспринимает потерпевший. Так, Никитин был осужден за разбойное нападение: с применением пистолета - зажигалки он напал на работника киоска, похитив у того деньги. Еще пример. Хорунженко и Бостяков совершили нападение на водителя частного такси. Хорунженко при этом приставил к животу потерпевшего пистолет - зажигалку. Народным судом оба были признаны виновными в разбойном нападении.